Блог Валерия Авдерина - "Всё, что мне интересно"

Посмотрел документальную ленту про криминальный Смоленск 1990-х.

https://youtu.be/hHjzh5ynp3Y?si=r7pT2H3QV1cdIf79

Один из главных героев – Тигран Петросян (1975-2000). В фильме его называют криминальным вундеркиндом. Уже в 20 лет он умудрился создать одно из самых мощных криминальных сообществ и подмять под себя важный областной город.
Занимался убийствами, грабежами, рэкетом, владел ресторанами, заводами, автосервисами… Указывал редакторам СМИ, что и как они должны о нём писать.
Больше всего меня заинтриговали рассказы его жены. О том, как они жили. Она порвала со всеми родственниками и подругами, не могла никому позвонить, ни с кем не знакомилась и не поддерживала отношений. Лишний раз старалась не выходить из дома.
Если вы думаете, что такой богатый человек жил во дворце… Нет. Они снимали и постоянно меняли всякие неприметные квартиры. За Тиграном постоянно шла охота. Они прятались, ныкались и от своих, и от чужих. Потому что свои запросто становились чужими, могли продать.
И что толку от всех этих богатств, долей в прибылях больших заводов и магазинов, если даже выйти на улицу ты лишний раз боишься?
Они очень долго собирались сходить в кино. А когда собрались – его в этот день застрелили.

Вы думаете: тракторные заводы создают для того, чтобы выпускать трактора? Продавать их – и зарабатывать на этом деньги?
Это где-нибудь на Западе.
На постсоветском пространстве всё устроено иначе. И тракторный завод часто создаётся лишь для того, чтобы получать на него государственные субсидии. С субсидий раздаются откаты толпе выделяющих их чиновников. И ещё что-то остаётся себе на мороженое.
А трактора в этой истории нужны только для прикрытия разворовывания бюджетных денег.
Вот на этом тракторном заводе локализация производства по отчёту – 39%. В реальности же она меньше одного. И все остальные отчётные данные – боюсь, такой же степени достоверности. Весь коммерческий смысл проекта – высасывать деньги из бюджета.
Здесь показывают завод в Казахстане. Но и в России подобных заводов и проектов - просто тьма. Можно вспомнить танк «Армата», лазер «Пересвет», автомобиль «Аурус», роснановские планшеты для школьников…
Удивляюсь, что журналистов вообще пустили в этот потёмкинский цех. Видимо, надеялись заболтать, запудрить мозги - и получить рекламу. А журналист оказался профессионалом.

«Как во городе во Муроме, во селе то Карачарове…»
Так начинается сказание про Илью Муромца. Но кроме муромского Карачарова есть ещё и московское. На пересечении СВХ и Рязанского проспекта. Этот район назван так по имени располагавшегося здесь подмосковного села Карачарова. Рядом, кстати, был ещё и посёлок под названием Кавказ. Жители которого имели полное право называть себя кавказцами.
Первые в стране лифты и металлоконструкции для целого ряда уникальных зданий делал названный ещё по имени села «Карачаровский механический завод». Это был самый большой в стране сперва производитель лифтов, потом сборщик лифтов из импортных комплектующих. Переживший лихие 90-е и вроде бы даже снова ставший на ноги завод в 2022 году был признан банкротом.
В 2005 был признан банкротом завод «Фрезер», в 2020 «Станкоагрегат». Это даже по столичным меркам значительные заводы. Из крупных предприятий района как-то барахтается только «Московский локомотиворемонтный завод». Территории и цеха остальных превратились в основном в складские терминалы. Боюсь, что разорённых в двухтысячные годы заводов в стране даже больше, чем загнувшихся в девяностые. При том, что пропаганда уже почти четверть века трубит нам о вставании с колен.

P.S. КМЗ таки избежал банкротства и раздраконивания - его купило Правительство Москвы. Так что он и дальше будет выпускать лифты.

Один из основных показателей качества – это стабильность всех параметров продукции. Помню, в советские времена покупал для детей шампунь «Детский». Та же фабрика, то же название, та же цена, та же этикетка – только шампунь постоянно менялся. То он был зелёным, то оранжевым, то розовым, то пах яблоком, то мандарином, то был текучим, то густым… Только начав бутылку, я мог узнать, что купил на этот раз.
Почему? Какое сырьё фабричным снабженцем удавалось найти (отдушку, красители, основу…) – из того и делали шампунь. Это – результат работы в условиях тотального дефицита.
Сегодня, вроде бы, можно найти, купить всё. Но вот я несколько раз покупал очаковский квас. И обнаружил, что он бывает очень разный. Даже по сладости. Покупал не с рук на углу. В сетевых супермаркетах.
Посмотрел, где его разливают. В Москве, Пензе, Краснодаре, Тюмени. Не думаю, что в Москву возят что-то из Тюмени. Тамошний завод работает на тамошний регион. Подозреваю, что в столице весь «Очаковский» – столичного разлива. Во всяком случае, мне всегда попадались бутылки с буквой «М» - Москва.
Я ещё могу понять, когда, не сумев в условиях санкций купить немецкие амортизаторы или стеклоподъёмники, на Ладу ставят китайские. Но вряд ли для кваса покупали сусло в Британии или Люксембурге. И вряд ли теперь его заменили северокорейским. Вот, что может делать достаточно разным по вкусу один и тот же продукт? Или в сегодняшней России многие по укоренившейся советской традиции продолжают работать на глазок? Плюс-минус километр…

Проезжал мимо старого, знакомого мне с советских времён, но выжившего в постперестроечное безвременье оборонного завода. И был удивлён развернувшемуся на его территории строительству. Сперва подумал, может у завода забрали часть территории и продали под строительство, скажем, торгового центра. Но, нет – работы идут за общезаводским забором. Отдельного входа, въезда на стройплощадку нет.
Значит это завод строит новые цеха. То, что их продукция в настоящий момент востребована – не сомневаюсь. Но, даже, если напрягутся и достроят всё за полгода-год – дальше возникнет вопрос оборудования. Станков не продаст никто. Даже китайцы. Потому что им не хочется попадать под санкции.
Зачем же тогда всё городить? Но, если со стороны подобная инициатива может даже выглядеть бессмысленной, с точки зрения заводского начальства она таковой не является.
Почему бы не выжать из казны бабла, просто воспользовавшись моментом… Есть знаменитая история, как Ходжа Насреддин за большой аванс обещал падишаху за 30 лет научить осла говорить.
Все ему говорили: Ты что – с ума сошел? Если осел не заговорит – тебе отрубят голову!
На что Ходжа спокойно отвечал: А вы думаете, за 30 лет ничего не изменится? Да за это время кто-нибудь из нас троих обязательно умрёт. Или падишах, или осёл. Или я. Но зато этих денег мне хватит на безбедную жизнь до самого конца.
Дирекция завода тратит на проект чужие (казённые) деньги. Возможно, даже хорошо от них отщипывая. И чем бы и когда бы не закончилась СВО, новые площади (даже, если их не удастся использовать по назначению) можно всегда сдать в аренду: под офисы и склады. И иметь с этого хорошие бабки. Арендные дела – это очень мутные, но хлебные истории… Там рубль идёт государству, а два – в карман местных начальников.
Так что этих ребят очень даже нетрудно понять.

Был на Головинском кладбище. Грубо говоря, это в паре километров восточнее Химкинского водохранилища. Там раньше была беспросветная промзона с огромными заводскими свалками. В советские времена каждый завод при нарезке земли на всякий случай, про запас старался взять её в разы больше, чем реально было нужно. И вот на огромной, окружённой бетонным забором территории, на одной её пятой части, кучно стоят цеха, а на четырёх пятых раскинулась огромная свалка: ржавые металлические конструкции, бракованные бетонные плиты, проржавевшие трубы, разукомплектованные станки, грузовики без дверей, стёкол и колёс, трактора без гусениц…
Раньше за забором кладбища была именно такая свалка. Город ещё в 1960-е годы заставил завод разобрать часть этой свалки и отдать какой-то её кусок разросшемуся кладбищу. Но теперь для новых могил места уже нет.
В постсоветские времена большинство заводов быстро и благополучно загнулись, а в последнее десятилетие их начали ломать и возводить на освободившихся пятачках жилые кварталы. Место-то хорошее. Сложившаяся транспортная инфраструктура. В пределах доступности зелёная зона водохранилища, Тимирязевский парк, обширный парк бывшей усадьбы Михалковых.
Но когда сразу за кладбищенским забором, впритирку к могилам, вырос квартал жилых домов… меня это несколько удивило. Ну, отступили бы хоть на пару сотен метров, сделали бы между жильём и захоронениями буферную зелёную зону, закрыли бы кладбищенскую панораму деревьями… Но жадность не позволила пойти на такое расточительство. Каждый метр – он же денег стоит. И дома стали строить сразу за забором. Конечно, инвесторы от такого соседства потеряли. Но чиновникам это даёт возможность выжать с каждого земельного пятачка по максимуму.
Жильё нужно всем. Но не у всех есть деньги на дом своей мечты. Приходится брать то, что можешь себе позволить. Да и не все там живут сами. Кто-то покупает квартиру, чтобы отселить надоевшую бабушку, кто-то селит там бригаду работающих у него таджиков, кто-то хочет таким образом сберечь деньги от инфляции…
В Москве можно продать любое жильё. Вопрос лишь в цене.
Квартира с видом на кладбище… Интересно, на сколько подобное соседство снижает её стоимость?
Помню, я ещё был поражён, когда жилой дом выстроили в 10 метрах от общественного открытого бассейна на улице Мироновской. Зимой дом стоял весь окутанный клубами пара. В плане неудобства это, пожалуй, даже круче, чем жить рядом с могилами.

Занимающийся текстилем мужик рассказывал мне, что когда-то мечтал создать собственное производство. На одной из выставок присмотрел китайский станок для плетения кружев. Стоимостью в несколько десятков тысяч долларов. У него как раз были тогда такие деньги.
Прикинул, сколько будет стоить аренда небольшого помещения на разорившемся заводе. Посчитал, во что обойдётся нанять трёх рабочих – чтобы станок работал каждый день и весь день. Выяснил у продавцов текстильной продукции, сколько и почём они могут этих кружев у него брать. Так что даже со сбытом определился.
Решил ещё поговорить со знакомой бухгалтершей с текстильной фабрики. И она ему объяснила, какую мороку мужик хочет накликать на свою голову. Добро бы он купил сотню таких станков – и в придачу к рабочим нанял ещё сотрудников для обслуживания такого производства: бухгалтеров, юристов, кадровиков, специалиста в области охраны труда и т.д. Разложенные на сотню станков и три сотни работяг дополнительные расходы в этом случае ещё могли окупиться работой этих ста станков. Но, когда вся эта нагрузка и все эти проблемы ложатся на один станок…
Есть работы, которые можно выполнять за нал, не декларируя. Но вот с кружевами это не прокатит. В магазинах есть кассовые аппараты, придётся заключать с ними договора и отчитываться о каждом метре кружевных лент. И на одну эту отчётность и налоговые дела придётся взять дополнительного человека. А то и двух… Плюс в России законы меняются еженедельно… И сегодня ты начинаешь работать при одних законах и налогах, а завтра будешь работать при совсем других.
В общем, мужик понял, что он чуть не вляпался в историю, из которой ему потом долго пришлось бы выпутываться с большими для себя убытками.
В мире очень распространены такие мастерские: с одним, двумя, тремя станками. На которых работает несколько человек. Или даже один человек. Везде за это берут какие-то налоги. И требуют каких-то отчётов. Однако, всё это в каких-то разумных пределах. Чтобы не отбить у энтузиастов желания работать.
Но в России… Тебя завалят бумажками, проверками, налогами… Замордуют штрафами за всё на свете. Заставят отстёгивать куче нахлебников. Поэтому здесь такая гаражная мастерская порой может работать только в чёрную. Нигде не регистрируясь и не платя налоги. Или же – скрывая большую их часть и платя налоги по минимуму. Если такой возможности нет – лучше даже не связываться.
Жадное государство само лишает себя заработков, стараясь содрать со всех три шкуры.
Убыточной бывает не только щедрость...

Есть люди, которые с лупой досконально изучают каждую пищевую упаковку. Мне это делать лень. Но изредка и я смотрю, что именно покупаю в магазинах. Смотрю не на написанные микроскопическим текстом составы, а заглядываю на сайт Роскачества.
Эта, финансируемая государством, организация поводит контрольные закупки в обычных магазинах и отдаёт купленное в лаборатории. Эксперты оценивают вкусовые качества и состав продуктов. Надо заметить, что соблюдение последнего показателя со временем становится строже. Реже недостаток мяса в колбасе пытаются компенсировать крахмалом, а сметану или творог разбодяжить более дешёвыми растительными жирами. Это, кстати, связано и с монополизацией пищевого производства. Легче отслеживать качество товара на большом мясокомбинате, чем в десятках домашних колбасных мастерских.
А вот кто следил за качеством, скажем, в Средние века? Этим занимались цеховые объединения ремесленников. Именно они следили за качеством изделий друг у друга. Если кто-то экономил на материале или технологии – это замечали, прежде всего, его коллеги. И штрафовали соседа или вообще закрывали его мастерскую. Потому что он дискредитировал не только себя, но и весь цех, всё городское сообщество мастеров данного профиля. Клинок из Золингена стоил много дороже, чем клинок из любого соседнего города, потому что местные мастера установили повышенные стандарты на свою продукцию. Попасть в эту гильдию было очень сложно, но очень прибыльно. И тогда многие были готовы переплачивать за признанный бренд. И, если слово «Золинген» на лезвии делало его втрое дороже, то правом иметь такое клеймо не разбрасывались.

За 54 года. С 1970. Об этом громогласно объявила пресс-служба автопроизводителя. Изначально завод был рассчитан на 660 тысяч авто в год.
Для западного мира такой автозавод был обычным. Там были заводы и побольше. Но для СССР он был автогигантом.
АЗЛК в те годы производил 120 тысяч в год, ЗАЗ – 100 тысяч, Иж – 100 тысяч, ГАЗ – 70 тысяч легковух. Это были плановые показатели, которые обычно не выполнялись. Или выполнялись за счёт недопоставки запчастей – всё уходило на сборочный конвейер. Так что купленный у итальянского Фиата завод одним махом увеличивал выпуск легковых машин в стране более, чем в два с половиной раза.

svputilov пеняет мне, что я ругаю советские/российские машины, сгущая и преувеличивая их недостатки. Вот, почему я их ругаю? Не из нелюбви ли к России?
Забудем про Россию, откроем любой авто журнал или авто сайт. Про Россию мы там найдём или мало, или вообще ничего. Профессиональной аудиторией российское автомобилестроение обычно воспринимается, как недоразумение. И разбирают там не Газели и Лады, а Форды, Фольксвагены и Мерседесы.
Открываем любую статью про какую-то новую модель и читаем, что в дождь машина засерает себе заднее стекло, что боковые зеркала ночью обеспечивают плохой обзор, омыватель фар плохо справляется с омыванием, на грунтовке машину трясёт, а на повороте из-за утяжелённого зада машину заносит… И так далее… На каждое достоинство – десять недостатков. Видимо, эти люди ненавидят сразу и Европу, и Америку, и Южную Корею с Японией!
Нет. Они просто проводят разбор полётов. И, глупо ожидать от них восторгов по поводу того, что колёса и руль у машины круглые, а не квадратные или треугольные.
Причём, не надо думать, что создатели этих машин не видели их недостатков. Видели. И сознательно на них шли. Имея в голове планку – аналогичные машины других фирм. То есть: да, машина получилась шумная – но на децибел тише аналогичных машин конкурентов, да, она жрёт больше бензина – но может тащить груз, как никакая другая в её классе… И т.д. Вытягивая одни параметры, неизбежно приходится жертвовать другими. Если же машина оказалась хуже сразу по всем параметрам (или даже по большинству) – то возникает вопрос, а зачем её вообще создавали? И не надо ли создателям такой машины просто поменять профессию?