Хочется рассказать, чем, на мой неискушённый непрофессиональный взгляд, отличаются израильские больницы от российских. Если быть точнее – от московских. С больницами российской провинции я за свою жизнь познакомиться не успел. Но – может, оно и к лучшему.
Первое, что бросается в глаза – в израильских больше техники. По углам и в коридорах стоят какие-то передвижные ультразвуковые сканеры, рентгеновские установки, приборы, назначение которых я даже не могу определить.
Во-вторых – значительно больше персонала. В той же Хадассе, по информации Википедии, на 1100 койко-мест – 5 000 человек обслуживающего персонала. Их них 850 – врачи. Конечно, они работают посменно и не выходят на работу все сразу, но, предполагаю, что днём количество персонала приблизительно соответствует количеству больных. Это позволяет достаточно интенсивно заниматься пациентами.
Мы с нашей девочкой пробыли в приёмном покое часов 7-8. За это время её осмотрели 4 врача, сделали рентген лёгких и ультразвук почек, взяли кучу анализов. Уже после того, как было принято решение о госпитализации, пришлось пару часов ждать свободного места.
В приёмном покое никто не сидит в коридоре с ребёнком на руках. Есть большой зал, поделённый занавесками на подобие комнат размером 2х2,5 метра. Каждому ребёнку и сопровождающим выделяется подобный бокс. В нём: кушетка или детская кроватка, несколько стульев, тумбочка, подводка кислорода, розетка, свет. Можно подремать, поспать между осмотрами.
Видимо, в израильских больницах исходят из других норм площадей и объёмов на каждого больного. Потому что поставленных, как в России, в полуметре друг от друга, кроватей я здесь ни разу не встречал. Кровати стоят так, что между ними можно провезти любую, самую большую передвижную медицинскую установку, каталку, и без проблем сможет работать реанимационная бригада – хоть из 10 человек.
В палате на четырёх больных – кондиционер с возможностью выставлять температуру. И у каждого – выгороженный занавесками угол. В этом отсеке – детская кроватка, раскладывающееся кресло-кровать для мамы, большая тумбочка с подвижным верхом, который можно использовать в качестве столика, шкаф для одежды. Кнопка вызова медсестры, подводка кислорода и сжатого воздуха, розетка, индивидуальный светильник…
Оказалось, что мам в больнице не кормят. Они ведь не больные. Но, если попросить – сёстры всегда что-нибудь найдут с последней кормёжки. Кроме того – есть кафе.
Мы, правда, попали в больницу в начале шаббата. Это – когда ничего не работает. Потому что шаббат – это не просто суббота, это как бы религиозный праздник. Когда работать – грех. С другой стороны, субботние трапезы – это своего рода религиозный ритуал. И одна из опекающих больницу иудейских организаций кормит в эти дни всех желающих за свой счёт. Накрывая в большом зале общий очень обильный стол. Поэтому прежде, чем уйти домой, я смог нормально посидеть с людьми, поесть и отдохнуть.