Февральская революция в России легализовала многие национальные движения. Собственно, национальное угнетение меньшинств и окраин и было одной из причин той революции. Отсюда и объяснение, почему в большевистском руководстве было столько нерусских. Просто их угнетали больше русских, существующий строй достал их раньше и сильнее – и настроены против него они были решительнее.
В русской армии тоже было много представителей других народов. И среди офицеров, и среди генералов. После начала Первой мировой войны в 1914-15 гг. были сформированы отдельные армянские и латышские воинские подразделения. А после февраля 1917 о национальных полках и дивизиях начали говорить часто и много. Процесс стал набирать обороты. Формировались эстонские, украинские... части. Права на формирование подобных соединений добивались представители и других национальностей. Об отделении старались не заикаться, речь в тот момент обычно шла об автономии.
И по другую сторону линии фронта в многонациональной Австро-Венгрии шли те же процессы. Формировали свои полки галицкие украинцы, поляки, чехи… – все они убеждали австрияков, что такие части будут более боеспособными – и это выгодно для империи. На самом деле, речь шла о подготовке к отделению. Солдатам этого, естественно, не объясняли, но они и так всё понимали. И нередко записывались в подобные части добровольцами. Австрияки тоже всё понимали, но у них не было выбора – на фронте катастрофически не хватало солдат.
И, когда настал час «Ч», оказалось, что есть реальные, с оружием, тыловыми службами, признанными командирами и опытом боёв армии – эстонская, польская, чешская…. Оставалось только провозгласить государство.
Несколько особняком смотрелись в тот момент латышские стрелки. Большая их часть, вместо того, чтобы бороться за отделение и национальную независимость, пошла за большевиками, занявшимися созданием новой красной империи. Но в Латвии ещё до войны были сильны позиции социал-демократов и среди красных латышей было много народа с ещё довоенным партийным стажем. Кроме того, мне приходилось читать, что красные стрелки в РККА были профессиональными солдатами. То есть, они воевали не за голую идею -- им платили зарплату. Поэтому, вместо того, чтобы массово дезертировать и убегать в Латвию, они нередко привозили в революционную Россию свои семьи. Отсюда и неприязнь к ним всех остальных участников процесса – хоть белых, хоть красных. Белые их рассматривали, как наёмников – и даже в плен зачастую не брали. То, что зарплату платили в ЧК, где осело множество латышей, сомнений не вызывает. Интересно, а в полевых стрелковых частях тоже платили? С другой стороны во время боевых дейсвий была ещё возможность просто пограбить население. Чем многие красноармейцы и даже целые их полки-дивизии отнюдь не брезговали.
Вообще, вопрос о наёмничестве и корысти в Красной Армии -- это интересная, большая и, как мне кажется, малоизученная тема. Деньги в РККА платили так же китайцам, венграм, другим "интернационалистам". То есть иностранным гражданам, которые не подлежали призыву. А участвовали в войне добровольно. В отличие от деревенских ваньков, которые 10 раз за войну переходили от белых к красным и обратно, у этих всё было жёстко. Белые их расстреливали. Поэтому бились они насмерть. Не думаю, что всё упиралось в одни лишь деньги. И не думаю, что деньги были очень уж серьёзные. Думаю, как правило, была ещё и идеологическая близость. Для советской же власти эти части часто были главной надеждой и опорой.
...
Во время Второй мировой и украинские и прибалтийские националисты пытались, используя опыт Первой мировой, создавать свои воинские части под немцами – чтобы в нужный момент использовать их в своих интересах. Но глобальные общемировые расклады обрекали на провал любые, даже временные альянсы, с Гитлером. Это называлось коллаборационизмом и было – как клеймо.
