В октябре начинается великое отступление бывшей Великой армии. Из 400 тысяч бойцов обратно вернулись меньше 100 тысяч. Остальные погибли или попали в плен. Погибли в основном не от пули или штыка, а от голода и холода. Их убили не русские солдаты – их убила проходящая через болота Смоленская дорога.
Но русские как-то по ней ездили?! – удивитесь вы. Для человека, готового к путешествию по такой дороге, она не представляет никакой опасности. Но только для готового. Того, кто знает, что его ждёт в пути. Французские же солдаты и офицеры, ступая на Смоленку, исходили из своего опыта европейских походов. Где через каждые несколько километров есть деревенька или городок, где каждая дорога имеет множество ответвлений, где нет комаров, где везде можно найти нормальную, не болотную, воду. Где лошадям, на худой конец, можно дать погулять по лужку и попастись на вражеском хлебном поле. Ничего этого на Смоленке не было. И ко всем этим минусам – ещё совсем не европейский климат.
Более того, вернувшись немного назад, предположу, что тот же самый конец мог ожидать эту Великую армию, даже если бы первоначальный план Наполеона по разгрому двух русских армий увенчался успехом в первую же неделю.
Вот, русские армии разбиты. Наполеон шлёт Александру ультиматум. Мол, армии у тебя осталось совсем мало, поэтому требую от тебя… Конечно, есть вариант, что Александр бы согласился, выплатил бы деньги за нарушение прежних договорённостей и т.д. Но, с другой стороны, Александр мог заартачиться даже в такой ситуации. И сказать, мол, я буду воевать с тобой до победного конца. Хоть до самой Камчатки.
И Наполеону всё одно пришлось бы три месяца идти со своим войском тысячу километров по Смоленской дороге. И всё равно у него за эти месяцы сдохла бы треть лошадей. И так же зашёл бы он в опустошённую сожжённую жителями Москву. Пусть даже без боя. А там нет ни сена, ни овса, ни хлеба, ни мяса…
Всё одно на Петербургском шоссе его встретил бы отряд Чичагова. Но дело даже не в этом отряде. Просто, повторюсь, дорога на столицу – та же Смоленка. Только болота глубже, комаров больше и климат суровее.
Так что и без чичаговского отряда французам всё одно пришлось бы очень скоро поворачивать назад. Подозреваю, при тогдашнем качестве дороги и при всех остальных раскладах армия проходила бы не больше 10-15 километров в день. Так же, как она двигалась по Смоленке. А, учитывая осенние дожди, даже меньше. До Санкт-Петербурга французы добрались бы, в лучшем случае, только к Новому году. То есть – не добрались бы вообще. Все лошади сдохли или были бы съедены уже через месяц. Все пушки и телеги пришлось бы бросить. А самим через сугробы брести в обратном направлении.
Можно вспомнить, что монголы в 13-м веке проходили этот путь почти до Новгорода именно зимой. Но монголы готовились к такому путешествию. А французы – нет. В конце концов – люди и на Эверест поднимаются. Для этого и нужно-то всего – подготовка и амуниция.
Имея под рукой нормальные данные своих шпионов и информаторов, Бонапарт вполне мог просчитать все эти варианты заранее. Но он оказался в плену своих ложных стереотипов. И потерял армию даже не в бою. А как-то по дороге, между делом.
При такой, по меркам Западной Европы, низкой плотности населения фуражировать, держать на подножном корму такую большую армию вторжения просто нереально.
При подготовке больших военных операций умение работать со счётами и статистикой порой даже важнее полководческих талантов. Армия не обязательно гибнет в бою. Например, она запросто может умереть с голоду. Или от болезней.
Кстати, всё, что я здесь рассказываю, прекрасно понимал русский главнокомандующий Кутузов. Поэтому он всю войну старался уйти от столкновений с французами. И даже на Бородинскую битву согласился с большой неохотой, под давлением и сверху, и снизу. Старик вовсе не разделял тягу молодёжи к пальбе и маханию саблей. Зачем эта суета? Если можно сидеть на пригорке и спокойно наблюдать, как всё разрешается естественным образом.
В память о победах 1812-го года было поставлено множество памятников русским солдатам. Но, главным героям той войны, главным её победителям – русским дорогам (или, что зачастую равнозначно – русскому бездорожью), памятника до сих пор нет.
А, представьте, какой простор для фантазии даёт сама идея: памятник российскому бездорожью.