И, кроме как именем умершего в психушке от белой горячки буйного алкаша станции называть уже некем?
История Стаханова такое же примитивное и пошлое враньё, как и 28 панфиловцев, как и Прохоровская битва, как и победа над немцами под Нарвой 23 февраля 1918 года (за эту «победу» командующего Дыбенко трибунал приговорил к расстрелу), как и многие другие пропагандистские советские мифы.
На шахту позвонили из Москвы и сказали, что для пропаганды надо дать имя одного человека, который, якобы, работает за десятерых. Директор шахты начал перебирать личные дела забойщиков и обнаружил, что все забойщики у него «классово чуждые». Один воевал в белой армии, другой – сын священника, третий из кулацкой семьи, четвёртый бывший уголовник, пятый… Один Стаханов был свой в доску. Потомственная рвань и пьянь. На следующий день в «Правде» появилась статья про Стаханова. И его «трудовые подвиги».
Шахтёрский труд всегда был очень тяжёлым и опасным. И, несмотря на хорошие зарплаты, людей часто не хватало катастрофически. На шахты брали даже тех, кого в другие места из-за их биографий брать не хотели. Поэтому и выбирать человека директору шахты было так трудно. Люди с «чистенькими» биографиями предпочитали идти в другие места.
А Стаханова из глубинки притащили в Москву, сделали профсоюзным боссом, дали квартиру, машину, секретаршу… При том, что делать он умел одно единственное дело. Пить. Этим и занимался. Только уже не на пустыре за бараками, а в ресторанах. Где регулярно устраивал дебоши и погромы. Но государство, сделав из этого гоблина образец для подражания, пропагандистскую иконы, вынуждено уже было закрывать на это глаза. И прощать ему все выходки. Благо в политику он не лез, власти всегда был благодарен и на митингах бодро зачитывал написанные референтами ЦК бумажки.
